Семейные истории о войне - Давыдович Александра Никифоровна

: Опубликовано: 30 апреля 2015

Воспоминания

Давыдович Александры Никифоровны

Давыдович Александра Никифоровна, 1910 года рождения, уроженка деревни Ковчицы-2, Красновского сельского Совета Светлогорского района Гомельской области Республики Беларусь.

Проживала в д. Ковчицы-2, Красновского сельского Совета Светлогорского района Гомельской области Республики Беларусь, пенсионерка по возрасту.

В годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945 гг. в д. Ковчицы-2, в период оккупации местности германскими войсками, занималась своим хозяйством. После освобождения Республики Беларусь (июль 1944 года) работала в колхозе.

Семейное положение - вдова. Муж погиб на фронте в годы войны. Воспитала своих троих детей и троих малолетних детей старшей сестры Клавдии, заживо сожжённой фашистскими карателями за то, что она с мужем Левоном помогла спастись от расстрела своим соседям – еврейской семье Рубина Берки Янкелевича.

Обстоятельства спасения

Кавалерчика Семёна Матвеевича я знаю со дня его рождения (1928 г.). Мои родители и его родители проживали в деревне Ковчицы-2, были между собой очень дружны. Мои братья Иван и Петро учились вместе в школе с его старшими братьями Самуилом и Капулом в одних классах.

Перед самым началом войны (22 июня 1941 года) Сёма (так звали его в детстве) находился в пионерском лагере в местечке Шатилки. Вернулся он домой в д. Ковчицы-2, когда наша местность была оккупирована германскими войсками. Родители его, отец и мать, до прихода немцев ушли с отступающими частями Красной Армии.

Наша деревня, Ковчицы-2, считалась еврейской испокон века, так как в основной массе жители её были еврейской национальности. С приходом немцев всё еврейское население деревни Ковчицы-2, среди них находился и Кавалерчик Семён Матвеевич, содержалось в режиме гетто.

21 января 1942 года каратели (гестапо) и полиция окружили деревню и стали сгонять всех евреев во двор леспромхоза. После всех их вывели за деревню, около 200 человек, в основном старики, женщины и дети, и там в лесу на поляне, расстреляли. На следующее утро (22 января 1942 года) после массовой казни евреев мой отец, Гайшун Никифор Никифорович, вернулся из сарая, куда он ходил кормить домашний скот, и сказал мне и моей матери, Арине, что в нашем сарае на сеновале прячется Сёма. Когда я пошла в сарай, доить корову, я увидела его. На улице была морозная погода, а сам он был легко одет, в ботинках на босую ногу. В дом мы его не могли взять, боялись соседей, так как они могли донести на нас в полицию и за укрывательство еврея меня и моих родителей каратели сожгли бы заживо, как поступили они с моей сестрой Клавдией и её мужем Левоном. За спасение своих соседей, еврейской семьи Рубиных Б.Я., сестру и её мужа сожгли заживо в собственном доме.

Несколько дней Сёма жил у нас в сарае на сеновале, одели его в тёплую одежду. Все эти дни, когда Сёма укрывался у нас, я носила тайно от всех еду, когда ходила доить корову и кормить скотину.

Долго оставаться ему у нас становилось опасно, и мой отец Никифор помог ему скрытно уйти к друзьям его отца, семье Голуба Михода в д. Протасы. Из д. Протасы вместе с партизанскими семьями его переправили к партизанам в Октябрьский район.

После войны Сёма закончил в 1950 году Бобруйский автотехникум в г. Бобруйске и его послали работать на о. Сахалин, где он живёт и сейчас. Переписки между нами не было. Встречаемся мы только тогда, когда он приезжает в отпуск.

Копия набрана с оригинала.